Вот что пишет Цыбиков о судопроизводстве Тибета начала века: «Жертв Страсти к чужой собственности можно ежедневно видеть с отрезанными пальцами, носами, а еще более ослепленными». До сравнительно недавнего времени применялась такая смертная казнь — преступника топили в реке или сбрасывали со скалы.
«Нам рассказывали очевидцы, — читаем дальше у Цыбикова, — про ужасающие картины выставления на рынке приговоренных к смерти на показ народу, заключенных в клетки, и про самую казнь утопления...
Существование смертной казни в буддийской стране, у людей, которые избегают убивать даже насекомых, кусающих их, вполне объясняется философами-ламами тем, что ради блага многочисленных живых существ нет греха убивать злонамеренных людей».
Другой поистине жуткий ритуал, бытовавший в не столь отдаленные времена и в Монголии, связан с одним из постулатов буддизма. Это очень сложное философское мировоззрение, истинная суть которого доступна немногим ламам-мистикам. Буддизм предполагает, что энергия, рожденная в результате духовной и физической деятельности какого-либо существа, не испаряется бесследно после его смерти, а превращается в новое явление, опять же духовного и физического порядка. Для большинства же исповедующих эту религию, все проще: умерший возрождается в плоти какого-то живого существа, в которое переселяется его душа, напрочь забывая о прежней жизни. И бытует уверенность: чем быстрее душа покинет тело, тем легче ей будет перевоплотиться в иное, а, говоря языком буддизма, перейти в другую сущность.
Этим обусловлен и обряд «проводов» покойника в Тибете. Предоставим слово Цыбикову:
| «Когда монах умирает, то труп его выносится из монастыря особыми могильщиками из светских людей на определенное место, где разрезается на части, и мясо отдается снежным грифам, а раздробленные кости — ягнятникам. Сигналом приглашения птиц служит дым от сжигаемых воскурений. Жадные птицы, завидя его на знакомом месте, быстро слетаются с соседних гор и устраивают пир, соперничая друг с другом». |
Конечно, времена меняются, смягчаются ритуалы. Однако кто видел фильм Н. Михалкова «Урга, или территория любви», может быть, обратил внимание: русский солдат (а это уже наши годы!), застрявший со своим грузовиком в монгольской степи, в ужасе кричит хозяину юрты, что неподалеку валяется непогребенный труп. И молодой монгол, хороший, добрый парень, спокойно отвечает: это его померший родственник...
В Монголии, во время моей поездки на развалины знаменитого монастыря «Манзуширин», мне издали указали место на южном склоне горы Богдаул, где оставляли расчлененные трупы. Разумеется, ни у меня, ни у моего переводчика Мэргэна не возникло желание осмотреть его. Да и сомневаюсь: позволено ли это непосвященным?.. Но в одном из музеев Улан-Батора обратила внимание на чучела этих отвратительных птиц — грифов: огромная голова на тонкой, почти не покрытой пухом шее. «Природа умна, — философски заметил Мэргэн, — так легче грифам рвать внутренности»...
Мистике тибетцев, в частности многим психическим явлениям, которые не перестают удивлять нас, дает интересное толкование Александра Дэвид-Нийл (в другом написании Давид-Неэль) в своих работах о мистиках и магах Тибета. Знаменитая француженка, ученая, удостоенная золотой медали Королевского географического общества Бельгии, звания командора Почетного Легиона во Франции... Она принадлежала к высшей касте тибетских буддистов, исповедующих эзотерические методы духовного совершенствования. Приняла тайное посвящение, избрала «прямой путь», то есть путь мистиков — путь «желающих подняться на крутую вершину сразу» с опасностью сорваться, ибо этот путь действительно таит опасность — подвержен тройному риску безумия, болезни и смерти.
Друзья-ламы прислали мне изданный в Шри-Ланке журнал буддистов на английском языке, где опубликована любопытная статья о Дэвид-Нийл, ибо в ней использованы и воспоминания знавших женщину-ламу местных жителей.
А. Дэвид-Нийл, первая из женщин Запада, училась в тибетской школе магии, куда допускались очень немногие европейские академики, специализирующиеся на тибетской религии, знающие тибетский язык и занимающиеся соединением мистицизма с тантрическими сексуальными ритуалами. Удивительна сама ее биография.
А. Дэвид-Нийл родилась в 1868 году и прожила 101 год и даже читала без очков! Согласно ее желанию, прах покойной был погружен в воды Ганга...
Актриса парижской оперы, она обладала незаурядным голосом. Но личная судьба ее сложилась несчастливо. Рано разошлась с мужем. В 43 года неожиданно для всех оставила сцену, чтобы всю дальнейшую жизнь посвятить постижению буддизма, который она изучала в нескольких университетах мира. О себе она скажет впоследствии: «Я родилась в 43 года».
А. Дэвид-Нийл странствовала по Азии не так, как европейцы: останавливалась у святых людей, путешествовала с отшельниками, не выказывала превосходства перед местными жителями. Она покинула Европу ради Азии, училась у 13-го Далай-ламы, который вывел свою общину после оккупации Китаем Тибета и основал лагерь в Гималаях.
Впервые Александра Дэвид-Нийл перешла границу Тибета, закрытого как с китайской, так и с индийской стороны, переодевшись мужчиной, паломником-монахом. Ее спутником был тибетский ребенок, которого она усыновила. Почти весь трудный путь до Лхасы они проделали пешком, на тех тропах нельзя было использовать даже мулов.
Говорили, что миссис Дэвид-Нийл знает много тайн, может вызвать магические силы. Ее знакомые европейцы утверждали, что увидели однажды на ее ладони цветок, появившийся после того, как она произнесла магическую формулу. Уверяли также, что после смерти своего приемного сына,, тибетца Ионгдена, она, с помощью магии, вступала с ним в контакт.
Но, истинная служительница науки, А. Дэвид-Нийл всегда отделяла мистицизм буддизма от спиритических сеансов европейцев, связывающих все необычные явления с потусторонними силами.
«К изучению явлений психики, — пишет она, — нужно подходить так же, как и к любой другой науке. Возможные в этой области открытия не содержат ничего сверхъестественного, ничего такого, что могло бы оправдать суеверие и распространяемые некоторыми безответственными людьми бредни. Напротив, цель таких исследований — выявить механизм так называемых чудес, а объясненное чудо — уже не чудо». И стремилась выявить эти механизмы, опираясь на буддийскую философию.
Рассуждая о теории перерождения, она опирается на постулат буддизма: «Все соединения непостоянны. Никакого «я» не существует». Смерть настигает всех, а за смертью следует возрождение. Но освобождение энергии от прежней оболочки — сложный момент, проще говоря — освобождение души, отделение ее от плоти. По народным повериям условия, при которых возрождается умерший, зависят от совершенных им при жизни добрых или злых дел. В различных изложениях это понятие бытует в разных религиях: у трона Бога или в чистилище рядом с явившимся туда стоят два ангела (гения — у монголов), сопровождавшие его всю жизнь, один с мешком белых камешков, другой — черных. Что перевесит? Но это — из области легенды.
Буддизм не отрицает трудностей при освобождении энергии, то есть тяжкого состояния, которое может испытывать только что умерший. Посвященные, те, кто уже при жизни умел освобождаться от телесной оболочки, переходят в иной мир сознательно, понимая, что с ними происходит. Созерцатели еще при жизни, как мы видели, испытали сопровождающие смерть ощущения. Другое дело
— обычные люди.
Умерший, отойдя в иной мир в обморочном состоянии, не сразу осознает, что он умер. Еще несколько дней он пытается разговаривать с людьми и удивляется, почему ему не отвечают. Почившие рассказывали через посредство медиумов, как они пытались пользоваться принадлежащими им при жизни вещами, многое их раздражало, печалило и т п.
Задача лам — не дать умирающему впасть в коматозное состояние, а научить последовательно принимать исчезновение различных «сознаний» и чувств. Помочь духу как можно скорее покинуть тело — дабы не мучился. Этому способствуют всякие ритуалы, в частности «тшед» — обряд, вселяющий ужас в людские души, который выполняла и Дэвид-Нийл, ибо того требует «посвящение». А оправдание — помощь умершему. Этот обряд совершается над оставленным для поедания птицами и хищными зверями трупом. Совершающий его представляет себе (впадая, конечно, в экстаз), что именно его рвут на части грифы и пантеры... Что и говорить, в безумие впасть нетрудно. Это и риск — звери рядом и вблизи никого нет...
Огромные возможности заключены в сконцентрированной мысли, воле. Именно степень концентрации и дает возможность, утверждают буддисты, оживить мираж, созданное воображением существо. Это ни в коем случае не галлюцинация. Вызванное к жизни силой мысли существо узреют и другие... Вспомните цветок, который увидели в руке Дэвид-Нийл ее коллеги-ученые. Она вызывала к жизни и более сложные миражи, создавая их вначале в своем воображении... Я до поры скептически относилась к этим явлениям. До поры...
О возможностях духа человеческого переходить в иную плоть я много слышала в Монголии. Как раз в пору моего приезда там объявилась Белая Тара, вернее, перерожденка этой богини, сулящей долголетие тем, кто ее почитает.
Я обратила внимание на ее статуэтки еще в первый день в Музее изобразительных искусств. Прекрасные статуэтки из золота и бронзы работы замечательного скульптора и буддийского деятеля Цанабазара (1635— 1724), который тоже почитается здесь как божество. И услышала печальную историю. Великий Цанабазар лепил Белую Тару с любимой девушки, уже после ее смерти...
Когда он был в отъезде, недруги отравили его любимую, а останки бросили в степи. Вернувшись, он отправился на то страшное место (а мы уже знаем, как поступали с умершими) и обнаружил только руку девушки. И по ней сделал изображение богини...
И вот прошел слух, что в одном из дальних аймаков объявилась Белая Тара, ее хубилган (перерожденка). А дело было так. Жила себе в том аймаке молодая замужняя женщина, обычная, как все. Однажды, когда она сидела дома и никаких чудес за собой не знала, пришла к ней монголка с больным ребенком и сказала: «Только ты можешь спасти его». Та удивилась. Но пришелица объяснила, что лама, живущий в их краях, вычислил: Белая Тара явилась на землю в образе этой молодой женщины. И она действительно вылечила ребенка. И приезжала потом в дацан Гандан (главный буддийский храм Монголии), старые ламы поклонялись ей, на молебне сели ниже ее. Она вылечила нескольких больных и уехала в свой аймак...
Я, конечно, сразу захотела отправиться в тот аймак, но в Союзе писателей охладили мой пыл: далеко, километров за 700, просто не успею...
Потом я не раз слышала эту историю от самых серьезных, уважаемых людей и, наконец, спросила о новоявленной Белой Таре у известного монгольского ученого Болтсайхана. Он ответил очень осторожно: его не было в то время в стране, но, несомненно, все не так просто. Есть что-то в этом, подтвердили и его коллеги из института народной медицины. Раньше была традиция выявления хубилганов — математически вычисляли...
Впрочем, есть много способов. О некоторых из них рассказывает Дэвид-Нийл. Часто на смертном одре высокие ламы сами предсказывали место своего следующего рождения. Если же наводящих сведений нет, «следопыты» совещаются с астрологами, с оракулами, и те туманно указывают место, где надо искать ребенка, в облик которого к примеру, переродился Далай-лама.
Самый простой способ: вещи умершего высокого ламы перемешивают в мешке с чьими-то другими. Претендующий должен указать именно то, что принадлежало покойному. Если речь идет об очень почитаемом ламе, поиски ведутся обязательно, но порой безуспешно. Многие родители претендуют на заманчивое место для своего ребенка, и тут, свидетельствует Дэвид-Нийл, комическое переплетается с действительно ошеломляющими фактами.
Вот случай, невольной участницей которого она стала... После смерти одного из известных лам прошло уже семь лет, а его воплощения все еще не удавалось найти. Домоправитель ламы в одной из поездок завернул на какую-то ферму — отдохнуть. Пока хозяйка готовила чай, он вынул табакерку и только собрался «угоститься понюшкой», как мальчуган, игравший в углу, подбежал к нему и с укором спросил: «Почему у тебя моя табакерка?» И приказал: «Сейчас же отдай». Причем лицо мальчугана странно изменилось, утратив вдруг детские черты. Домоправитель ламы остолбенел: то была табакерка покойного.
«Через несколько дней я наблюдала, — продолжает А. Дэвид-Нийл, — как мальчика с чрезвычайной пышностью препровождали в принадлежащее ему жилище. Когда шествие вошло за дворцовую ограду, мальчик сделал следующее замечание: «Почему мы поворачиваем налево? Во второй двор нужно ехать через ворота направо». И действительно, после смерти ламы правые ворота заложили и сделали другие слева...»
Дэвид-Нийл пришла посмотреть на необычного соседа и поднесла ему по обычаю шелковый шарф. Он мило поблагодарил, но был озабочен тем, что ему не подали какую-то фарфоровую чашку, которую он просил найти. В доме никто о такой чашке не помнил. Вдруг мальчик, словно по наитию, назвал какой-то сундук, где хранились давно не употреблявшиеся вещи. И цвет его, и комнату. «Монахи вкратце объяснили мне, о чем речь, и, желая посмотреть, что же будет дальше, я осталась... Не прошло и получаса, как чашку обнаружили на дне описанного мальчиком сундука».
Как же объясняет ученая подобные случаи? «Человек озаренный, просвещенный направляет силы, порожденные концентрацией его мысли и его физической деятельностью, в одно русло. Смерть может уничтожить его тело, но духовная энергия... останется сосредоточенной. Упорно стремясь все в том же направлении, она обеспечит себе новое материальное орудие, новую форму». Дэвид-Нийл верна себе: чуда нет, ибо оно — объяснено.